Лето 2005 года. Итнаткут.
Как это было.
Собственно, все знают, как это было.
А я хочу рассказать, как это было в Ариэле.
Да, мы знали, что они приедут. И студентов перестали записывать в общежитие.
И мужчины Ариэля, пару дней перед их приездом, таскали шкафы и кровати в караваны.
Потому что в них, в этих караванах, должны были поселиться беженцы.
Израильские еврейские беженцы...
Из разрушенного Нецарим.
Мы не знали, что приедут, в основном, женщины и дети.
Потому что, многие мужчины - сидят в кутузках.
За попытку сопротивления. И часть девочек - тоже в кутузке... Тоже за это.
Их, тогда, долго не выпускали, вы помните...
Итак, караванный городок.
От меня - совсем близко, 5 минут пешком.
И, с утра, я побежала туда.
Это был безумный день.
От караванного городка вниз по АЦионут - куча людей.
Жители Ариэля.
Много русскоговорящих.
У всех в руках - сумки, кульки, коробки, одеяла.
Одеяла, да.
Я сказала - ну нафига, по такой жаре.
Мне ответили - ты думаешь, до зимы им будет где жить?
В биньян Рав - много детей. Все им покупают шоколадки.
Владелец буфета заказал кучу сластей с особым кашрутом.
Одна девочка-студентка, дав детям шоколадки, вдруг поперхнулась и побежала в туалет, плакать, чтоб никто не видел.
У папы в лаборатории - занятия.
А на учительском столе, сидят двое деток.
Лет по пять.
У студентов - лабораторная, но все отвлекаются, чтобы сделать этим детям какую нибудь козу, или дать конфету, или просто, хоть, улыбнуться.
Папа раздраженно говорит:
- Лабораторная - коту под хвост.
Напарывается на мой взгляд.
Говорит:
- Нет, ну я все понимаю...
Приходит Орит, мы с ней забираем детей, отводим в караваны.
Там толстая Сара, в майке и коротких штанах, распечатывает баночки с какими то йогуртами, открывает пакет с одноразовыми ложечками, раздает детям.
К ней подлетает молодая женщина, не успевает слова сказать - Сара показывает ей печать кашрута.
Женщина внимательно смотрит, успокаивается, Сара кормит детей.
Кормит, видит меня, и говорит с абсолютной убежденностью:
- Анахну - ам хара, Виталь. Пашут ам хара.
( Мы - говно народ, Виталь. Просто говно.)
И старается сглатывать слезы.
Подьезжают несколько машин, оттуда выскакивают мужчины в кипах.
Я уж думаю - их мужчин отпустили, но нет.
Это - ребята из Кдумим. Они раскладывают на лужайке какие то цветные широкие полосы, потом включают насос - и появляется, такой, надувной городок.
Даже с горками.
Кто-то ведет детей кататься.
К каравану, в который привозят помощь подходят все новые люди. Русскоязычные. C ивритом - проблемы.
Меня зовет женщина из этого каравана. Просит перевести.
Я перевожу.
Что не надо больше столовой посуды, вон гора нераспечатанных коробок с сервизами, им столько не надо.
Жители Ариэля спрашивают:
- Так а что надо-то? Постельное? Щас подвезем.Может, кастрюли? Понятно, что только новые с этим ихним кашрутом...А еда? Что они есть-то будут?
Они ж - в чем стояли, в том ушли! Матерна, не? Какой кашрут на матерну?
Я уточняю у женщины из каравана, какой кашрут им подходит. Прошу показать. Она показывает.
Я передаю дугму людям. Они уезжают за продуктами.
Да, и соски еще были нужны. И зубные щетки же.
Их же выволакивали силой из домов, из синагог. Связывали, грузили и увозили.
А дома и синагоги разрушали.
А они сидели, и до последнего надеялись, что этого не случится.
Кстати - там были люди с Ямита. Ну, как бы, два раза в одну воронку...
Да. Два раза. Бывает и так.
Когда люди из Ариэля уезжают, я убегаю за дальний караван и реву.
Реву, колочу кулаком по траве и приговариваю:
- Суки, суки, ну какие же суки....
Передо мной стоит очень старенький дедушка. В кипе.
Смотрит.
Когда я проревелась, спрашивает:
- Ты кто?
Я отвечаю, что живу тут, в Ариэле.
Он говорит - но ты не религиозная, верно? - и смотрит на мои шорты и футболку...
Нет, отвечаю.
Он задает совершенно дикий вопрос:
- Но тогда, что тебе до нас?
Я растерянно говорю:
- Саба, ты СДУРЕЛ?! Иди отдохни, жарко очень...
Он задумчиво произносит:
- Я не ожидал такого...
И смотрит на длинную очередь людей, которые что-то несут...Беженцам из Гуш Катифа...
Потом, когда очередь рассасывается, я, уже совершенно вымотанная, говорю женщине из каравана, что ухожу и приду завтра.
И чтобы она подумала, и составила список - что надо.
И ухожу домой спать.
И вот, в ту ночь, мне первый раз приснилось, что мой дом разрушают. Я это описывала в предыдущем посте.
Вот.